Гибель пяти прихожанок православного собора в Кизляре обнажила плачевную ситуацию, в которой оказалось русское население самого многонационального региона РФ - Дагестана. С момента распада СССР доля русских в нем сократилось почти втрое, но Кизляр по-прежнему самый русский город республики.
Почему русские покидают Дагестан? И почему считается, что вернуть их необходимо?
Сегодняшний Кизляр один из сотен небольших провинциальных городов России, его население составляет чуть более 48 тысяч человек. Для большинства из тех, кто никогда не бывал в Дагестане, он ассоциируется прежде всего с коньяками. До недавних трагических событий город дал только один громкий повод напомнить о себе всей стране. Это было в начале 1996 года, когда его захватили боевики чеченского полевого командира Салмана Радуева, возжелавшего повторит
В то же время, почти 300-летняя история Кизляра дает хорошее представление о русском присутствии на Северном Кавказе и о том, почему доля этнических русских в населении Дагестана упала до минимального уровня.
«Вначале поразила наши взоры смесь одежд»
Первое значительное поселение на месте Кизляра возникло еще в XIV веке, но само название (в переводе с тюркского «красный обрыв») появилось уже после Персидского похода Петра Первого. В 1735 году была основана Кизлярская крепость, которая вместе с располагавшимся рядом поселением получила статус города на крайнем южном пограничье России, так называемой Азово-Моздокской линии, на востоке проходившей по Тереку. За рекой начинались земли Тарковского шамхальства крупнейшего средневекового государства на территории нынешнего Дагестана.
По мере расширения присутствия России на Кавказе, Кизляр становится крупным перевалочным пунктом на торговом пути вдоль Каспия, а также важным центром виноделия. «В Кизляре гонят превосходную водку, повсеместно известную кизлярку. Вино и водку гонят в основном армяне. Сады кизлярских армян снабжают всю Россию вином под разными французскими названиями. Вообще, на Кавказе и в прилегающих к нему провинциях вся промышленность сосредоточивается в руках армян», - писал Александр Дюма, останавливавшийся в Кизляре во время своего кавказского путешествия в 1859 году.
Город изначально был многонациональным: помимо казаков - основного населения Кизляра, здесь жили армяне, грузины, черкесы, осетины, чеченцы, татары и даже таджики. За каждой национальностью был закреплен свой район. «В Кизляре художник обнаружит много очаровательного и живописного. Вначале поразила наши взоры смесь одежд. Армяне, татары, калмыки, ногайцы, евреи толпятся на его улицах, и все - в своих национальных костюмах, - продолжает Дюма. - В Кизляре торгуют всем: славным вином, водкой, шелком, производством которого занимаются местные жители, рисом, мареной, кунжутом и шафраном, растущих в окрестностях». Отмечает он и случаи работорговли продажи «похищенных татарами мужчин, женщин и детей».
Примечательно, что в Кизляре французский романист оказался в год окончания войны на Восточном Кавказе, когда пала последняя крепость Шамиля Гуниб, а сам имам оказался в плену. Но близость войны в кавказской книге Дюма ощущается постоянно. О набегах Шамиля 1841-1842 годов еще никто не забыл, хотя формально земли к северу от Терека с 1847 года входили уже не в Кавказскую область, где продолжались боевые действия, а в Ставропольскую губернию, что подчеркивало «нормализацию» управления на еще недавно пограничной территории. Но спокойной жизнь в городе не была.
«Нашли тело одного человека, простреленное двумя пулями шагах в двухстах от вашего дома, но так как он был дочиста ограблен, нельзя сказать, что это за человек. Без сомнения, это какой-нибудь купец, прибывший в город для продажи товаров и опоздавший выехать, - предупреждает заезжего путешественника супруга кизлярского городничего. - Кстати, сегодня ночью, если оставите свечку в комнате, не забудьте запереть ставни: сквозь стекла очень легко могут послать пулю».
В 1867 году происходит новая административная реорганизация: Кизляр включается в состав Терской области и вскоре становится центром отдельного округа, занимающего территорию нынешних Кизлярского и Тарумовского районов Дагестана, а также части северо-восточной Чечни и ряда районов Ставрополья. Теперь на Северном Кавказе внедряется так называемое «военно-народное управление» - очередной шаг в процессе «нормализации». «Начальниками. . . назначаются армейские офицеры, в ведении которых сосредотачиваются административно-управленческие, полицейские и в значительной степени судебные функции. При этом судопроиводство осуществляется при участии избираемых в горских обществах судей и на основе обычного права и шариата», - поясняет известный кавказовед Артур Цуциев в своем «Атласе этнополитической истории Кавказа».
Следующая реорганизация состоялась 20 лет спустя: в рамках Терской области были выделены горские округа (Нальчикский, Владикавказский, Грозненский, Хасавюртовский) и казачьи отделы (Пятигорский, Сунженский и Кизлярский). Но Кизляр к этому времени уже утратил свою былую функцию крупного торгового пункта и стремительно превращался в глухой провинциальный городок: в конце XIX века там проживало чуть больше семи тысяч человек. «Происходит очевидный перенос центра тяжести русской колонизации Кавказа: стартовый Кизлярский плацдарм на северо-востоке постепенно остается на глубокой внутренней периферии имперских интересов», - отмечает Цуциев.
Революция и Гражданская война вновь раскалывают Северный Кавказ по Тереку: к югу от этой реки появляется Горская республика, заявившая о независимости от России, к северу Ставропольская и Северо-Кавказская советские республики. Все эти образования пали при наступлении Деникина: советские республики - в 1918 году, а Горская республика, последним центром которой была дагестанская Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск) в мае 1919-го.
Окончательное установление советской власти на Северном Кавказе сопровождалось массовыми депортациями терских казаков за поддержку белогвардейцев, хотя граница по Тереку поначалу была сохранена. В 1921 году Кизляр вошел в состав Терской губернии, а к югу от Терека были сформированы Горская и Дагестанская советские республики. Но уже в конце 1922 году Кизлярский округ, а также огромные пастбища в Ногайской степи из хозяйственных соображений были присоединены к Дагестану. Были планы и по дальнейшему укрупнению, но руководство Дагестана воздержалось от присоединения к Закавказской федерации. Как отмечает Цуциев, именно потому, что осознало риск утраты новых ценных земель.
В 1938 году в рамках разукрупнения регионов Кизлярский округ вновь передается Ставрополью, которое теперь носит название Орджоникидзевский край. На сей раз на первый план выходят не экономические, а этнические приоритеты: на территории округа национальное большинство (в диапазоне 50-75%) составляют русские и украинцы, в то время как к югу от Терека их доля минимальна. Но и эта конфигурация оказывается недолговечной: в 1944 году, после депортации чеченцев и ряда других народов Северного Кавказа округ передается в состав Грозненской области, а после возвращения чеченцев в 1957-м делится между тремя регионами. Наурский, Шелковской и Карагалинский районы с казачьим и ногайским населением уходят в восстанавливаемую Чечено-Ингушетию, Ачикулакский и Каясулинский присоединяются к Ставропольскому краю, а Караногайский (ныне просто Ногайский), Крайновский и Кизлярский к Дагестану.
Все последующие шесть десятилетий административные границы между Чечней, Дагестаном и Ставропольем оставались неизменными. Однако вопрос об их пересмотре поднимался неоднократно, начиная с перестроечного периода - к этому времени этнический состав земель к северу от Терека принципиально изменился.
«Русский вопрос может быть снят с повестки дня»
«Бывшие некогда преимущественно казачьими (Потеречье) и ногайскими, степные районы нынешнего Северного Дагестана становятся зоной все более внушительного хозяйственно-экономического и поселенческого присутствия выходцев из обществ Дагестана Нагорного, - отмечает Цуциев. - Политической реакцией на эти процессы в конце 1980-х годов становятся проекты образования Ногайской автономии, восстановления Кизлярского округа как территориальной автономии нижнетерского казачества и ногайцев и, как более радикальный вариант, возврат территории бывшего Кизлярского округа в состав Ставрополья».
Эти инициативы реализованы, как известно, не были. При этом эффективно управлять миграционными процессами постсоветское руководство Дагестана оказалось не в состоянии, а объявленное в конце 1980-х годов возрождение казачества (ряд исследователей предпочитают термин «неоказачество») явно не достигло своей цели. Еще в 2004 году политолог и кавказовед Сергей Маркедонов писал:
«Нельзя же "возрождать" походы за зипунами, дуваны, феодальное, по сути, общинное землепользование и сословные привилегии за военную службу. . . Для современных неоказаков единственным шансом на участие в модернизационном проекте остается преодоление ностальгии по "золотому веку", отказ от мифотворчества во всех его видах. . . Будущее развитие казачества возможно лишь с опорой на лучшие традиции, выработанные в его среде: демократию, местное самоуправление, уважение к труду и собственности, патриотизм. Всякий иной вариант будет лишь консервацией архаичного сообщества, пребывающего в состоянии перманентной ностальгии и сверяющего каждый свой шаг с тем, как было до 1913 года».
Свято-Георгиевский собор в Кизляре, где произошла трагедия (фото: Елена Афонина/ТАСС)
Эти слова сохраняют актуальность и спустя полтора десятилетия, но сама возможность возрождения казачества в Дагестане становится все более призрачной. Если в 1959 году доля русских и терских казаков в Кизляре составляла 83% (31,3 тысячи человек из 37,8 тысячи горожан), то, по данным последней переписи населения, сократилась до 40,5% (19,8 тысячи человек из почти 49 тысяч жителей). Еще сильнее изменился этнический состав в Кизлярском районе, где доля русских в 2010 году составляла всего 12% (большинство принадлежало аварцам), Это сильно напоминает ситуацию в районах Чечни к северу от Терека, откуда большинство русского населения выехало уже в 1990-х годах.
Чуть меньше 20% русских на 2010 год оставалось в Тарумовском районе еще одной некогда преимущественно казачьей территории. Не приходится сомневаться, что следующая перепись населения, запланированная на 2019 год, покажет еще большее снижение доли русских на севере Дагестана
«Процессы передела земель и кардинального изменения привычной этнической композиции шли и в советское время, но тогда они по крайней мере хоть как-то регулировались государством, а затем вообще перестали контролироваться. В результате Кизляр не просто перестал быть русским городом его уже сложно считать городом как таковым. Это такой разросшийся аул, а близлежащие станицы называются так только формально», - заявил газете ВЗГЛЯД старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмет Ярлыкапов.
Действительно, сегодняшний Кизляр имеет все признаки дагестанской деградации инфраструктуры: стихийная застройка, дышащие на ладан коммуникации, повсеместная торговля.
«По большому счету, за весь постсоветский период никаких эффективных решений для казаков и русских в Кизляре не предлагалось, - продолжает Ярлыкапов. - Одно время существовал специальный уполномоченный по северной части Дагестана при главе республики, но это даже нельзя назвать полумерами, поскольку ситуация никак не улучшалась. Были и попытки выделять «русские квоты» при поступлении в вузы и назначении на административные должности, но, по сути, это тоже ничего не решало, отток населения не прекращался. Даже если для проформы назначаются русские главы, то они давно уже ничего не решают. В Дагестане терское казачество утратило почти все позиции, и сам «русский вопрос» или «казачий вопрос» может быть просто снят с повестки дня, так сказать, по естественным причинам. Момент для его решения был бездарно упущен еще в девяностые, и сама проблема просто сходит на нет. Смена этнического состава населения в Кизляре приобрела катастрофический характер: коренных горожан там почти не осталось, а та казачья элита, которая еще оставалась в Дагестане, оказалась в подчиненном положении».
В подтверждение последнего тезиса можно вспомнить два сюжета, получивших резонанс далеко за пределами Дагестана.
Первый сугубо криминальный: открытые в 2015 году уголовные дела в отношении бывшего руководителя дагестанского отделения Пенсионного фонда РФ Сагида Муртазалиева и бывшего главы Кизлярского района Андрея Виноградова (первый из них смог скрыться за границей, второй находится под следствием). Биография Виноградова примечательна: его карьера начиналась в автохозяйстве кизлярской районной администрации, которую тогда возглавлял Муртазалиев олимпийский чемпион по вольной борьбе. А после того, как Муртазалиев получил в «кормление» местный пенсионный фонд, он оставил вместо себя во главе района своего бывшего водителя Виноградова. Формально это выглядело как широкий жест в сторону казачества: Кизлярский район вместо аварца возглавил русский (это имело особую значимость после убийства в 2010 году казачьего атамана и начальника райгаза Петра Стаценко, считавшегося на Кизлярщине главным защитником интересов русских). Но настоящим хозяином продолжал оставаться Муртазалиев, а по поводу Виноградова в Дагестане давно говорили, что он принял ислам и взял имя Юсуп.
Второй сюжет, демонстрирующий расстановку сил в Кизляре, а заодно и специфику процесса возрождения казачества, связан со старейшим предприятием города легендарным Кизлярским коньячным заводом (ККЗ), основанным еще в 1885 году. В 2014 году тогдашний глава Дагестана Рамазан Абдулатипов заявил, что завод, имевший статус государственного унитарного предприятия (ГУПа), должен быть приватизирован и тут же назвал кандидата на пост его нового гендиректора владельца Дербентского завода игристых вин Магомеда Садулаева (аварца, как и Абдулатипов). Такая постановка вопроса вызвала в Кизляре протест в небольшом городке тут же начались многочисленные демонстрации с требованием не допустить приватизации.
Этот конфликт изначально имел не только хозяйственную составляющую, поскольку о своих правах на ККЗ неоднократно заявляло терское казачество. В середине 2013 года, вскоре после назначения Абдулатипова в Дагестан, на круге в городе Лермонтове было составлено письмо к президенту Владимиру Путину с требованием предоставить казачьим обществам 100 тысяч га федеральных земель сельхозназначения, обеспечить квоты на ловлю морепродуктов Каспийского моря, производство и реализацию алкогольной продукции, а также передать в оперативное управление ГУП «Кизлярский коньячный завод» и государственный пакет ОАО «Кавминкурортресурсы». Эта затея выглядела утопичной, но отпор приватизации ККЗ казаки дали решительный. При этом их главным союзником в этой борьбе выступил еще один аварец депутат Госдумы от Дагестана Умахан Умаханов (хотя на тот момент республику в Госдуме представлял и русский депутат Сергей Решульский), и в результате за ККЗ удалось сохранить статус госпредприятия, причем уже федерального.
«Я пришел не один, к вам пришла вся Россия»
Врио главы Дагестана Владимир Васильев (фото: Владимир Астапкович/РИА Новости)
Если оценивать ситуацию с русским населением на севере Дагестана в вековой перспективе, придется признать, что сегодня мы, скорее всего, наблюдаем завершение очередного исторического цикла. Согласно наиболее распространенной версии, казаки основали первые поселения в Терском регионе (в том числе к югу от Терека) в начале XVI века. Переселение русских в эти земли стимулировало завоевание Астраханского ханства, которое открыло прямой путь на Кавказ. В 1604 году царская армия выступила вдоль Каспия в так называемый Шевкальский поход с целью присоединения восточно-кавказских земель, необходимых для развития торговли с Персией. Однако войско воеводы Бутурлина потерпело тяжелое поражение на территории нынешнего Кумторкалинского района Дагестана, и это спровоцировало уход казаков на север обратно за Терек.
Пик казачьего и в целом русского присутствия в северной части Дагестана пришелся на столетие между завершением Кавказской войны и возвращением из депортации «наказанных народов». После этого республики Северного Кавказа пережили форсированную урбанизацию, сопровождавшуюся резким изменением этнической карты, и наиболее заметно эти процессы проявились в Чечне и Дагестане.
В результате доля русских на территории этих регионов стала минимальной за последние двести лет. И сегодня главный вопрос заключается в том, удастся ли начать новый цикл русского присутствия в регионе.
В этом контексте одно из первых заявлений Владимира Васильева в качестве врио главы Дагестана «Я пришел не один, к вам пришла вся Россия» - получает дополнительный смысл. Возвращение Дагестана в правовое и экономическое пространство России едва ли возможно без участия русских, но на практике это будет один из самых сложных вопросов, которые предстоит решать новому руководителю республики.
«Главная проблема заключается в том, что в 1990-х годах Дагестан в связи с чеченским конфликтом был в почти полной изоляции от остальной России, - напоминает Ахмет Ярлыкапов. - Та бесконтрольность, которая «свалилась» на дагестанские элиты, и обусловила все, что происходит на севере республики. В итоге ситуация нашла настолько далеко, что найти какой-то конструктивный выход будет очень трудно»
Теги:
демография, Дагестан, история России, Северный Кавказ, Владимир Васильев, национальный вопрос, Рамазан Абдулатипов, гражданская война в России
. vz.ru2018-2-25 10:50
